История Рафайловского монастыря.

(по материалам книги Исчезнувшая обитель)

Двадцатый век – беспощадный, богоборческий, но скорее безумный. Отступление от Бога и вседозволенность привели к потере ума целого народа, нескольких его поколений. Множество доводов приводят историки о том, почему, глубоко религиозный русский люд, обезумев, стал разрушать храмы, убивать священников, уничтожать оплот русской святости – монастыри.

К монастырям и их насельникам монахам у богоборческой власти было особо пристальное внимание, они должны были быть уничтожены в первую очередь и кратчайшие сроки. Народ, привыкший в течение многих столетий возносить свои теплые молитвы к Богу, с особым почтением относившийся к монастырям, вдруг ринулся на уничтожение святыни. Забыв о предках, покоящихся у монастырских стен, и на средства которых, эти стены и были воздвигнуты, (с упованием на то, что, о них будет твориться непрестанная молитва к Богу), большевистские нехристи планомерно и фанатично, не оставляя камня на камне, сносили с лица Руси Святой, то, что собственно, и составляло ее святость. И в каждом таком месте проливали христианскую кровь свои новоявленные Иуды. Не миновала эта участь и Рафайлово.

«Церковь-то, у нас была большая, да колокольня, да часовни – рассказывает Ирина Николаевна Анфилофьева – все от прежнего монастыря осталось. Я — то в 25 году родилась, монахов-то уже не было, а бабушка моя сказывала, что монастырь был большой. При нем, там, где сейчас школьные гаражи, кладбище было, дак когда монастырь-то взрывали много костей выворотили наружу. Народ-то кто соберет, да захоронит, а кто и так бросит – боялись. Ребятня бегает, черепами как в мяч играет. А затеял все, да старался паче всех Матюша Кораблев. Он и иконы уносил, церковь грабил. Дак с ним и другие были, а этот начальник, все старался поперед всех порушить. А церковь-то у нас большая была, да кирпичная ограда, вверху ее вензеля красивые, в церковь-то два входа было, внутри красота. Сама-то церковь на втором этаже была, а на первом кельи. У меня сестра померла, дак ее там отпевали, хорошо помню – красота была. Как рушить — то все начали, дак колокольня рухнула. Страху натерпелись. А как не испугаться? День-то солнечный был. На небе ни облачка. Все на покос собрались. А накануне Матюшка – то Кораблев колокола с колокольни, да кресты поскидовал. Ну вот, мы на утро-то все на подводы сели на покосины ехать, только отъехали, а тут молния как даст, да в саму колокольню. Она и упала. Дак с километр от того пыль стояла. Осенью это было, молний – то уже не бывает, а тут как даст. Год – то вроде 39 был. Они же церковь-то не сразу взорвать смогли. У них не получалось. Со второго разу только. А фундамент – то остался, дак они его сколь лет выкорчевывали. Кирпич-то от церкви разбивали да возили в Архангельское да Исетское. В Исетском райком партии из того кирпича построили, а начальствовать там не смогли. Там все время песнопения слышались, они в страхе- то разбегались. Все про то знали».

Воплотили свою мечту богоборцы «до основания разрушили, а затем…», не оставили камня на камне от былого величия Свято–Троицкого Рафаилова монастыря.

«Русские монастыри обычно расположены на возвышенностях, в прекрасных уголках природы, где творения рук человеческих сливаются с ландшафтом, подчеркивая красоту и величие.

Обычно еще издали бывают, видны мощные белые стены, купола церквей, блестящие на солнце кресты. За этими стенами идет особая, непонятная мирянам жизнь. Здесь свои ценности, свои святыни, устав. Здесь день и ночь возносятся молитвы за весь мир, за каждого из нас, за тех, кто уже покинул земной удел. В таких местах, как бы цинично и безжалостно их не разграбили и уничтожили, все же остается дух русских подвижников благочестия, сохранявших и передававших из поколения в поколение нравственные идеалы наших предков, понимание веры и мироздания. Здесь сердце, как-то более глубоко, воспринимает призыв к служению Богу и людям. По-особому тоскует, о былом величии святого места.

Чтобы не происходило в мире: войны, катастрофы, как результат отступления от Бога, служение греху, подчас самому отвратительному, сердце русского человека знало, что есть те, кто своими духовными трудами не дает погибнуть этому миру до конца.

Инок, от слова иной. Уходя от мирской суеты, давая обеты целомудрия, послушания, нестяжательства, он добровольно укрывается за монастырскими стенами, чтобы всего себя посвятить единственной желанной цели – отказываясь от земного – стремиться к небесному. Но уйти от мира, укрыться от соблазнов за высокими монастырскими стенами, удел тех монахов, кто идет вслед за первопроходцами – монахами – пустынниками. Чтобы оградить себя от всех искушений мира, они удалялись в безлюдные пустынные места, глухие леса, пещеры.» (Т.Е.Еремина. Мир русских монастырей)

Монах-пустынник, отшельник, старец… Благодаря старчеству происходила в России смена внешнего христианина внутренним, глубоким. Старец, он ведь не просто опытный монах, а один из тех немногих иноков, которые стяжали особое Божие расположение, Благодать Святого Духа. Будучи наделены в той или иной степени благодатными дарами: прозорливости, исцелений, почитались старцы на Руси наравне со святыми. Их жития убеждают нас, что аскетический подвиг, богомыслие, стремление к единению с Богом, это и есть те ступеньки самосовершенствования, пройдя по которым, старец и получает эту Благодать. Наряду с великими старцами: Сергием Радонежским, Серафимом Саровским, Нилом Сорским и др., были на Руси и многие другие подвижники, известные и малоизвестные, причисленные к лику святых и еще не канонизированные, но оставившие о себе память на многие века.

Одним из таких старцев и был Рафаил – основатель Высоцкого Троицкого Рафаилова монастыря. Собственно и Рафаилов – то он, по имени старца.

Почти ничего неизвестно доподлинно о самом старце, но год основания монастыря известен -1645г. Хотя в печатных источниках 19 века чаще упоминается 1651г.

«Троицкий – Рафаиловский – Высоцкий, мужской, ныне село Рафаиловское – Монастырь, Тобольской губернии, Ялуторовского округа, в 81 верстах (летом) к юго-западу от Ялуторовска, при впадении речки Ялынки в Исеть. Основан в 1651г., по прошению старца Рафаила; при издании штатов 1764г. положен в третьем классе, а в 1804г. по — малому числу братии упразднен. В 17-18 столетиях в монастыре находилось духовное училище, в котором обучали иконописанию» (Зверинский. В.В. Преобразование старых и учреждение новых монастырей с 1764-95 по 1 июля 1890гг. — Спб., 1890. — С.269)

«Рафаилов–Троицкий, мужской, 3 класса, в 5 верстах от Исетского острога, на правом берегу реки Исети. Основан в 1651г., пустынником, старцем Рафаилом. Ныне здесь Соборная церковь двухэтажная, существующая с 1780г., в которой престолы: вверху Иоанна Предтечи, а внизу Казанской Богоматери, с приделом Покрова Божией Матери» (Полное собрание исторических сведений о всех бывших в древности и ныне существующих монастырях и примечательных церквах в России. Составлены из достоверных источников Александром Рапшиным. – М., 1852. — С. 523).

В 1643 г. в Тобольске случился страшный пожар, сгорели архивы, и в сутолоке строительных дел утеряны были данные о Рафаиловом монастыре, и его основателе схимонахе Рафаиле. (Сборник Тюменского государственного университета. Вып. 2. — Тюмень, 1991. — С.79-80).

Существует мнение, что пришел Рафаил, на высокий берег местной речки Ялынки из Далматова монастыря, но версия эта весьма сомнительна.

Известно, что основатель монастыря Далмат (в миру Дмитрий Иванович Мокрицкий) был пострижен в монашество в Невьянском Спасо-Богоявленском монастыре и настолько снискал любовь братии, что она захотела возвести Далмата в должность строителя монастыря. Далмат, узнав об этом, тайно ушел из монастыря, избегая предполагаемой почести. Место, где он поселился, называлось Исетской пустынью, и находилось на левом берегу Исети, при впадении в нее реки Течи. Было это в 1644 году. Пещерка отшельника находилась на границе владений Тюменского татарина Илигея, и «ничейной» земли, разделяла их река Исеть. На этих свободных землях и селились переселенцы со всей матушки Руси в поисках лучшей доли. Из жития Далмата известно, что осенью 1645 г. Илигей распаляемый клеветниками, утверждавшими, что Далмат намерен захватить его земли, решил его убить, но остановившись на ночлег, увидел в тонком сне Пресвятую Богородицу, повелевающую: Далмата не убивать, зла слова ему не произносить и отдать ему всю вотчину Илигея с угодьями. Устрашенный видением Илигей, не только выполнил требования Пресвятой Богородицы, но и стал всячески покровительствовать Далмату, часто бывал у него и снабжал разными дарами. Далмат жил один, но впоследствии рассказы Илигея о духовных подвигах Исетского подвижника стали привлекать людей ищущих верного пути к спасению души. Имя Далмата стало известно далеко за пределами его пустыньки, и появился у него первый келейник – Иоанн, из Нижнего Новгорода.

Как мы видим осенью 1645г. Далмат был в своей пустыньке еще один, и только начинал свой иноческий путь. В это время, старец Рафаил был уже в великой схиме, и как свидетельствует история, с двумя послушниками остановился на зимовье на высоком берегу речушки Ялынки, в том месте где, она впадает в реку Исеть.

Есть и другая версия о старце Рафаиле: будто пришел он в поисках уединения из Казани. Рассмотрим и ее.

К середине 17 века многие русские монастыри стали крупными хозяйственными центрами. В них стекались тысячи паломников, лишая насельников монастырей желанного уединения. Находясь в гуще верующих, им приходилось менять внешние условия жизни, приспосабливаться к потребностям суетящихся мирян, или искать отдаленных малонаселенных мест. В этот период началось освоение Зауральских земель. Вслед за Тюменью (1586г.), Тобольском (1587г.), Верхотурьем (1598г.) возникают поселения по рекам Реже, Нейве, Пышме, Исети. Русские добрались не только до земель высокого плодородия (Исеть-чернозем), но и до важнейшей коммуникационной линии с Сибирью (Исеть – Сылва), которая до сих пор все еще не была в руках русских. В этом районе горный хребет Урала настолько сглажен, что практически отсутствует, и этим с давних пор пользовались для связи территорий по обе стороны хребта. Здесь проходил древний караванный путь из Бухары в Булгарию, им связывалась Казань с Сибирским и Среднеазиатскими центрами. Русские называли этот путь «Старой Казанской дорогой». Он шел с востока, с верховий Исети степью – «полем», и разветвлялся по направлению рек Уфы и Сылвы. Значение дороги возрастало по мере заселения русскими Среднего и Южного Зауралья, так как она, будучи самой удобной по условиям рельефа и другим географическим особенностям, становилась самой кратчайшей.

Вот этой кратчайшей дорогой, пришел в 1616 г. из Раифской пустыни близ Казани инок Нифонт, и основал на возвышенном берегу реки Туры Преображенский (ныне Тюменский Троицкий) монастырь.

Итак, инок Нифонт пришел из Казани, которая в свою очередь была основана московским иеромонахом Филаретом в 1613г. Вскоре у отшельника Филарета появились последователи из Казани, которые поселились рядом, был среди них и Нифонт. Под руководством Филарета собирались они для совместной молитвы в построенной рядом часовне. Однако, известно, что Филарет был уже в очень преклонном возрасте, и через незначительное время ушел в Казанский Спасо-Преображенский монастырь, где в скором времени умер. Можно с большой долей вероятности предположить, что Нифонт, являясь учеником Филарета, после его смерти, в поисках уединения уходит в Тюмень, и в память о своем учителе основывает здесь монастырь, который тоже назван в честь Преображения Господня. Мог ли вместе с Нифонтом прийти и старец — схимник Рафаил? Наверное, мог. Тогда почему ушел?

Дело видимо в том, что Тюменский монастырь заведен был без указа, и сначала не имел ни крестьян, ни угодий. Горожане пожаловали монастырю землю, которую монахи сами обрабатывали, и с которой питались. Только в 1659 г. за монастырем начинают числиться крестьяне, покосы, пахотные земли. А утвердилось это за монастырем в 1662 г. царем Алексеем Михайловичем, по просьбе строителя монастыря старца Феоктиста. Позднее митрополит Тобольский Филофей (Лещинский) описывая «положение дел монастыря от его основания», замечал, что происходило это «от неискусного управления». Могло ли это «подвешенное» состояние Тюменского монастыря послужить поводом к тому, что схимник Рафаил ушел из него на другие земли? Вполне могло, если учесть то, что по приходу на берега Ялынки старец Рафаил сразу же отправляет прошение об обустройстве монастыря. (РГАДА. Ф.1446. Оп.1. «Указы тобольских архиепископов в Троицкую Рафаилову пустынь»).

Путь старца Рафаила – основателя Рафаилова Троицкого монастыря в значительной степени является для нас недоступным, лишь немногие фрагментарные сведения дают возможность сопоставить его духовный путь в сравнении с классическими примерами христианского подвижничества. И все же скудные дошедшие до наших дней сведения, позволяют предполагать, что пришел старец на берег Ялынки по благословению архиепископа, а тот знал, где необходим оплот православной веры.

Образование монастырских земель происходило в Сибири теми же путями, что и в других районах Руси. Наряду с пожалованием земельных участков правительством широко использовались вклады частных лиц, как это было в случае с Тюменским монастырем, перекупы. Правительством использовалась временная льгота в уплате монастырской ренты, как способа стимулировать заселение пустующих земель. Это было очень важным моментом, который способствовал монастырской колонизации, в трудном земледельческом освоении края. Рафаилов монастырь был призван выполнять миссионерские функции, и стал важным пунктом по укреплению стабильности в этом регионе. Изобильные, не тронутые рукой человека земли, привлекали людей, и они оседали здесь.

В середине 17 века бассейн реки Исети сделался ареной ожесточенной борьбы. Татарские, башкирские и калмыцкие племена пытались сорвать мирное продвижение на юг русских переселенцев. Появление монастыря всегда сопряжено с трудностями, тем более в месте «диком», безлюдном. Инородческие князья видели в нем своего врага, и часто стремились избавиться от непрошеных гостей. Но почти всегда новым монастырям была оказана Божественная помощь. Была такая помощь оказана и схимнику Рафаилу. Как гласит народное предание: «плыл старец с двумя послушниками на лодочке по Исети в поисках пустыньки, а как поравнялся с тем местом, где речка Ялынка впадает в Исеть, явился ему образ Казанской Божией Матери, и повелела ему Царица Небесная основать здесь обитель в честь Святой Троицы. Было это на высоком берегу. Потому и назвал старец монастырь Высоцким Троицким, а Рафаиловым уж потом добавили, когда старец почил». Так рассказывают об основателе монастыря схимнике Рафаиле местные старожилы.

Была и другая помощь. Церковная утварь, богослужебные книги, облачения поступали в первые сибирские монастыри от имени самого царя. Православные государи реально понимали, что монастыри могли выжить, только имея собственное хозяйство. Поэтому правительство без колебаний отвечало положительно на просьбы о наделении землей монастыря. Но, как уже упоминалось ранее, указы шли только в одну сторону более месяца, а затем, добирались до монастырского начальства от архиерея по сибирскому бездорожью. Ответ на прошение старца Рафаила тоже шел видимо долго. Дата кончины старца тоже утеряна, но известно, что после его смерти пустынь была покинута иноками, и только в 1657 г. приходит сюда новый строитель Филарет с братией, и в июле того же года отправляет царю грамоту. (ГБУТО ГАТО. Ф. И-86. Оп. 1. Д. 100. л. 3-4). (Приложение №1):

«Копия с копии челобитной устроителя Троицкой пустыни Филарета царю Алексею Михайловичу о пожаловании новому Рафаилову монастырю пашенных и сенокосных угодий. 7 июля 1657г.

Лета 7165(1657 г) июля в 7 день били челом государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея великия и малыя и белыя России самодержцу, и государю царевичу и великому князю Алексею Алексеевичу всея великия и малыя и белыя России, строимой Исецкой новой пустыни строитель Филарет з братию а на Тюмени съездной избе Ивану Титовичу Шадрину подать челобитную, а в челобитной его написано, чтобы государь пожаловать велели им на Исете реке под монастырь, и под скотской выход, и под огородища и под пашню, и под сенные покосы, земли двести на заречной стороне за Исетью рекою; на городище выше Исетского острогу в трех верстах наперед до другого малого городища; да сверх по Исете где доезжает речка от деревни Першины до самого нижняго малого городища. Со степную сторону до речки Юзи. А сверх той речки Юзи до вершины Исетскою пустырью, пониже излучины речной, а соседи со съездной избы Сергея Иванова написано от Исетского острогу в малого городища выше Исетского острогу в трех верстах а от городища в дуброву прямо до Юзи речки по старым границам а по Юзе речке до вершины а с церкви Исети речки по (не разборчиво) речку а с устья Исети речки до вершины пашенные земли, огородища до Юзи речки на яланях и на дуброве по смете на тысячу десятин в поле, а одну под покосину от пустыни и от бору вверх по Исете реке и по Юзе речке на лугах на пять тысяч копен да по южную сторону Юзи речки борового места копен на двести а вдоль речки версты на три. А в понятые извещения взялись крещеныя казаки Мишка Дементьев да Онишка Матвеев сказали по их государеву кресному целованию тою пашенною землею и сенными покосы и поскотиным местом владел издавна старец Рафаил, а после ево Рафаила никто не владел. А речка де Юзя на земле татарския вотчины а по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всея великия и малыя и белыя России самодержца, и государя царевича и великого князя Алексея Алексеевича всея великия и малыя и белыя России указу воевода Иван Титович Шадрин велел тую пашенную землею и поскотным местом и сенными покосы и боровым местом владеть Исецкия Троицкия пустыни строителю Филарету с братией а набирать ему в Троицкую пустынь вновь бобылей и трудников вольных гулящих людей а не тяглых посадских людей и не пашенных крестьян а на татарских ясашников их речках на Юзе и на (не разборчиво) рыбы и зверя никакого и бобров не ловить и хмелю не драть и орловых гнезд не сымать. К сей данной государеву цареву великого князя Алексея Михайловича всея великия и малыя и белыя России самодержца и государя царевича и великого князя Алексея Алексеевича всея великия и малыя и белыя России печать, земли Сибирския Тюменского городу приложил воевода Иван Титович Шадрин» (ГБУТО ГАТО. Ф. И-86. Оп.1. Д.99. л.1-1об.). (Приложение №2).

К середине 17 века Тобольск, Тюмень и Верхотурье стали центрами русской администрации в Сибири, средоточием сибирского духовенства, торгового купечества. С целью их обороны от набегов немирных кочевых племен строятся остроги. На Исети такой острог возник в 1650 г. На его строительство были направлены 20 верхотурских стрельцов с лошадьми, инструментом и оружием; 15 пашенных ирбитских и 10 ницинских крестьян. Разрастается и Рафаилова пустынь. В переписной книге Тобольского уезда есть такая запись: «Рафаилова пустыня на реке Исети, а в ней живут монахи и трудники, и вкладчики, и работники крестьяне и бобыли дворами и без дворов. Тоя ж Рафаиловы заимки крестьяне» (РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 434. 1685 г.)

Богатые земли привлекали людей, и они оседали на монастырских землях, заключая с братией «порядные грамоты», «уговоры», работая за вклад и т.п. Привлекая на свои земли пришлых людей, монастырь предоставлял им льготы, «подмогу», лошадей, коров, инструмент. Со временем монастырь обзавелся постройками. Были возведены из дерева две прекрасные церкви в честь Святой Живоначальной Троицы и Покрова Божией Матери, часовня во имя святого мученика Георгия Победоносца, братские кельи, хозяйственные постройки, монастырь обнесли частоколом. Все что осталось от того первого деревянного монастырского комплекса кануло в веках, и только в Московском государственном историческом музее сохранилась картина художника Михаила Степановича Знаменского «Старинная церковь в Рафаилово».

В 1662-64 гг. вспыхивает в Приисетье восстание башкир. Нападению подверглись Далматовский монастырь, Катайский острог и Ирбитская слобода. Были сожжены деревни, убиты почти все мужчины, женщины и дети уведены в плен, угнан скот. Тобольский воевода посылает сюда вооруженный отряд, который весной 1664 г. разбивает неприятеля. Но уже через год снова начинаются военные столкновения, которые длились с небольшими перерывами почти двадцать лет. Постоянная опасность заставляла жителей укреплять свои населенные пункты, заботится о предупредительных мерах. Тогда-то и началась традиция предупреждать о нападении огнем факела, поднявшись на колокольню, между Далматовским и Рафаиловским монастырями.
Русские православные монастыри были многофункциональными. Они всегда рассматривались не только как очаги наиболее интенсивной религиозной жизни, хранители церковных традиций, но и как экономические центры. Обители были не только местами молитвенного служения Богу, но и центрами культуры, просвещения, оказывая заметное влияние на жизнь людей.
Складывался обычный уклад развития монастыря: старец – монастырь – посад — община. Людей нужно было крестить, венчать, отпевать, принимать исповедь, причащать. Он стремился выполнять свою главную задачу – укреплять и распространять Евангельскую истину. Случись неурожай, стихийное бедствие, повальные болезни, или война открывал монастырь свои закрома и кормил всех больных, сирых и обездоленных. Все это и формировало его как духовный центр православия в этом районе.

Монастырь, как и повсеместно, строился из дерева. Однако беспощадным врагом деревянного строительства был огонь. Горел и Рафаилов монастырь. Вот одно из сохранившихся в архивах свидетельств: «О пожаре в келарне Рафаиловского Троицкого монастыря в Ялуторовском округе и предписании братии обители в устранении праздности, чтения псалмов, «спать умеренно, табаку и чесноку не иметь». (ГБУТО ГАТО. Ф. И-85. Оп.1. Д. 312. л. 44). Единственным эффективным средством борьбы с огнем было каменное строительство. И в 1761 г. по инициативе купца Василия Познякова начинает строиться каменный монастырь. (Приложение №3)

«В канцелярию Тобольской духовной консистории из Рафайловского духовного правления.

Рапорт о получении указа.

Ея императорского величества указ из канцелярии Тобольской духовной консистории от 29 марта 1766 г. № 514: о сообщенной из оной консистории в Оренбургскую губернскую канцелярию промемории об отсылке в Рафаилов монастырь Исетского острога по обязательствам и по исправлению поставить за забранные ими челябинского купца Познякова деньги кирпича для церковного строения в Рафаиловском духовном правлении сего 1766 года апреля 5 числа для ведома получен, о чем в канцелярию Тобольской духовной консистории Рафайловское духовное правление сим и рапортует апреля 6 дня 1766 года. Архимандрит Нектарий».

Истины ради, нужно заметить, что купец, Василий Поздняков сначала построил кирпичный дом, который предназначался как для проживания купца с семьей, так и для размещения в нем лавки. Но по окончании стройки этот дом купец отдал под школу для детей церковнослужителей. Так в качестве школы просуществовало это здание до сороковых годов двадцатого века. Это единственное здание монастыря, сохранившееся до настоящего времени. Сейчас православная община села Рафайлова организовала в этом здании молельный дом в честь преподобного Андрея игумена Рафаиловского. Да, игуменом монастыря был подвижник, причисленный Русской Православной церковью к лику святых. Об этом более подробнее чуть позже, а пока вернемся к строительству каменного монастыря.

«Великому Господину преосвященному Варлааму епископу Тобольскому и Сибирскому.

От Рафаиловского монастыря настоятеля

Игумена Маргарита

Покорнейшее доношение

В прошлом 1761 году в Троицком Рафаиловом монастыре по благословенной грамоте Преосвященного Павла Митрополита и по обещанию Оренбургской губернии Челябинского купца Василия Познякова с составленным его коштом начата строиться каменная о двух алтарях и четырех престолах церковь, которая при моей бытности каменным строением кроме колокольни и окончена, а сего1777 года февраля 20 числа помянутый купец Позняков помер, и остались после его сиротствующими жена его и дочь девица в возрасте, а суммы на окончание вышеописанной церкви никакой не осталось, а помянутые сиротствующие достроить оную церковь объявили себя недостойными. А употреблено на оную церковь двенадцать тысяч рублей. Достроить же требуется на церкви пяти шеек пять глав железных, шестая на алтарь. Так и чтоб в оное строение своды начертить, двух алтарях, пределах, трапезе скорее, чтобы не пришло все в разрушение, требуется крыша а внутри внизу и вверху два пола деревянных. Что же та церковь долговременно шестнадцать лет строением не окончена, то знать, что означенный купец до времени в ослаблении будет при старости. До смерти своей приходил в церковь, почему и остались от него сироты, нам еще при нем самом. Вот и паче после его имеют нужное содержание. Того ради вашего преосвященства покорнейше прошу, дабы оное вышеизложенное церковное строение, с употреблением немалого кошту не пришло в разрушение, истребовать на достройку суммы откуда надлежит до пятисот рублей и о сем учинить архипастырское старание и разрешение.
9 марта 1777года
Вашего преосвященства нижайший
Послушник игумен Маргарит».
(ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. 156. Оп. 3. Д. 1146. л. 1-1об.).

Только в сентябре 1783 года церковь все же удалось достроить.

XVIII век – непростое время для Русской Православной Церкви и, особенно, для монашества. Сотни обителей по всей Руси были упразднены, но был основан один из самых значительных русских монастырей – Александро-Невская лавра. Этот монастырь на берегу Невы был задуман Петром I как образцовый. Несмотря на сложности становления, обитель быстро становилась центром просвещения Северного края и всей России. Именно отсюда выходили церковные иерархи новой формации – образованные и мыслящие в государственном масштабе. В этом отношении особой оценки заслуживает деятельность митрополита Новгородского и Петербургского Гавриила (Петрова), члена Святейшего правительствующего Синода. По описанию его современников Гавриил был монах, в полном значении этого слова. Он предпочитал во всем своем поведении простоту, был чист сердцем, и целомудрен до наивности. Благодаря его заботам окормление послушников и новоначальных иноков было вверено в Лавре опытным, пожилым и внушающим доверие монахам. Александро-Невский монастырь был своего рода подготовительным этапом для высшего духовенства. Постриженики монастыря часто направлялись отсюда в другие епархии для занятия высоких должностей. Так, пострижеником Александро- Невского монастыря был старший брат митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Гавриила (Петрова) архиепископ Тобольский и Сибирский Варлаам(Петров). Известно, что архиепископ Варлаам (тот самый, что помогал достраивать каменный монастырь в Рафаилово) был духовным сыном схимонаха Досифея, продолжателя учения великого старца Паисия Величковского. Именно благодаря этим братьям и появился в Рафаиловом монастыре игумен Андрей, причисленный Русской Православной Церковью к лику святых. Однако изначально владыка Варлаам видел игумена Андрея настоятелем Тюменского Троицкого монастыря.

«3 июля 1794года

Указ Ея императорского величества Самодержцы Всероссийской
из Тобольской духовной консистории, игумену Андрею.

Как в Тобольской епархии Тюменском Троицком монастыре с 1791 г. настоятеля не имеется, то на требование Его преосвященства о определении в монастырь настоятеля, Его Высокопреосвященством Святейшего правительствующего Синода членом Гавриилом митрополитом Новгородским и Санкт- Петербургским в оный монастырь определены, а для того и произведены тамо из иеромонахов Невского монастыря Вы игумен Андрей сего года апреля, а сего июля при пашпорте из Санкт- Петербургской духовной консистории к Его преосвященству и явился. Того ради Его преосвященство определяет вас игумен в оный монастырь настоятелем…» (ГБУТО ГАТО. Ф. И-85. Оп. 1. Д. 9. л. 92а, 98).

9 июля того же года в Тюменский Троицкий монастырь приходит указ, в котором братия ставится в известность о назначении нового игумена, и которой приказывалось: «когда оный игумен Андрей в Тюменский монастырь прибудет; то учинить Ему с честным крестом и колокольным звоном встречу и быть ему, како настоятелю своему, во всяком повиновении и послушании и должною к нему иметь честь, и сей указ по прочтении в казенной келии, хранить в монастырских делах, и о исполнении, по сему к Его преосвященству рапортовать» (ГБУТО ГАТО. Ф. И-85. Оп. 1. Д. 9. л. 98) Несмотря на почести (которые, кстати сказать, обычно оказывают архиерею) с которыми братия Тюменского монастыря встретила нового игумена, он от настоятельства отказался. Причина этого поступка становиться понятна из письма архиепископа Варлаама к игумену Андрею: «Преподобнейший отец игумен Андрей!
Желаю вам о Господе и з братию здравия и всякого благополучия!
Получил я от Вашего высокопреподобия приятнейшее писание, за которое покорно благодарствую, но сожалею, что вам Тюменский монастырь, который как степенью здешней епархии, так и строением пред прочими превосходный, вам не понравился. Чтоб сие не объяснялося от меня, прошу вас отписать, зачем вы быть в Тюменском монастыре не желаете. И какие в нем имеются недостатки и недочеты. Необходимо написать в Санкт- Петербург преосвященейшему Новгородскому. Я для Вас могу, как только получу от преосвящейнешего Новгородского письмо, переменить место. Ежели вы изволите желать уединения и безмолвнейшего пустынного пребывания, то рекомендую вам Троицкий Кондинский монастырь, который от городов удален. Где и общежительство по намерению Его высокопреосвященства Новгородского завести способно. Потому что там братия сами возле монастыря и в недалеком расстоянии рыбу ловят. Тако же и хлеб в монастырь судами по воде запасают на год. И как вы изволите посему письму о Тюменском монастыре объявить преосвященейшему, а когда вам знаком и Его высокопревосходительству Святейшего Синода господину обер-прокурору Иоанну Алексеевичу Мусину- Пушкину, то по вашему объявлению и другим настоятелем просить и представлять о починке и поправлении Тюменского монастыря будете способнее. В чем на Вас и благонадежен остаюсь.
Вашего высокопреподобия Варлаам Архиепископ Тобольский».
(ГБУТО ГАТО. Ф. И-85. Оп. 1. Д. 9. л. 19).

В дальнейшем, побывав в Рафаиловом монастыре, игумен Андрей испросит благословения, и останется в нем настоятелем. Молитвенные подвиги и труды настоятеля обители и послужат в дальнейшем к прославлению игумена Андрея в лике святых. Житие преподобного Андрея не было известно, и только два года назад православной общине по крупицам удалось собрать архивные документы, свидетельствующие о земной жизни Рафаиловского подвижника.

Вплоть до 1804 года игумен Андрей будет управлять Рафаиловым монастырем: строить и перестраивать здания обители, наставлять братию и возвращать в лоно православной церкви старообрядцев, заполонивших тогда Исетскую провинцию. Затем, по решению архиепископа вместе с братией монастыря будет переведен в Иоанно-Введенский монастырь, где откажется от настоятельской должности, и уйдет в Московский Симонов монастырь.

Известный историк 19 века В.В. Пассек в своем труде «Историческое описание Московского Симонова монастыря», в седьмой главе, названной «Погребенные в Симоновой обители» пишет: «Еще в глубокой древности монастыри были у нас светильниками Веры и просвещения среди тьмы язычества и дикости нравов. Великие Князья и знатные Бояре считали за счастие беседовать с богоугодными иноками; решаясь на великие предприятия, часто испрашивали благословения у своих духовников, или у простых отшельников от мира; чувствуя приближение последних дней жизни, многие из них воспринимали образ схимников. А по кончине погребались в монастырях и вообще в храмах Божиих…

Подобно сему и в Симоновой обители с первых времен ее основания, — погребались Цари, Князья, знатные вельможи и все, желавшие даже по смерти быть ближе в ея св. храмам…

Описывая знаменитых предков, в давния времена погребенных в этом монастыре, не предадим забвению достойных вечной памяти особ, которыя скончались в конце прошлаго и в начале текущаго столетия; и которых останки хранит Симонова обитель в недрах своих до будущаго воскресения мертвых.

Подле алтаря Соборной церкви погребены: (далее идет перечисление погребенных особ, где под номером пять читаем) Игумен Андрей, бывший Настоятелем Рафаилова Троицкого монастыря Тобольской Епархии. Отказавшись от Игуменской должности, жил для духовного любомудрия с 1811 года в Симоновом монастыре в глубоком смирении, подвигах благочестия и чистой любви к Богу и ближним. Преставился 1820 года марта 14, на 75 году и погребен в сем монастыре» (Пассек. В.В. Историческое описание Московского Симонова монастыря. — М., 1843. — С. 98, 100, 102, 107).

Именно эта надпись послужила основанием к тому, что в богоборческое время, санкцию на полное уничтожение Рафаилова монастыря выдал не как обычно Уральский облисполком, а ВЦИК. Предыстория этого события напрямую связана с Московским Симоновым монастырем.

Основанный в 1379 году племянником и учеником преподобного Сергия Радонежского – Феодором, Симонов монастырь являл собой кузницу видных деятелей Русской Церкви. Храмы монастыря по своему великолепию считались одними из лучших в России. В обители было много представителей древних знаменитых родов, а трапезный храм в честь Тихвинской иконы Божией Матери, принимал в своих кельях царскую семью во время многодневных постов. Естественно, что такая обитель была под самым пристальным вниманием большевиков. В 1923 году никто иной, а сам «Железный» Феликс по пунктам разработал план уничтожения «очага мракобесия» — Симонова монастыря.

Первоначально монастырь был устроен там, где сейчас стоит церковь Рождества Богородицы. Но спустя девять лет в ста саженях севернее, на более удобной и просторной площадке началось строительство нового Симонова монастыря, так они и существовали рядом. В старом монастыре был необыкновенно строгий устав. Его насельники принимали на себя пожизненный обет молчания. Первое время внутри нового монастыря своего кладбища не было. В 1380 году у деревянной Рождественской церкви были похоронены легендарные богатыри-монахи Троицкого монастыря Пересвет и Ослябя, которых отрядил в помощь великому князю Дмитрию Донскому сам Сергий Радонежский. Впоследствии, сколько был жив, преподобный Сергий приезжал в Симонов, и пел своим инокам вечную память. Этот храм был закрыт в 1929 году и передан заводу «Динамо». До 1980 года, обезглавленный, он использовался как заводской цех. Лишь к 600-летию Куликовской битвы вспомнили, что это один из старейших храмов Москвы, с погребенными под ним Пересветом и Ослябей. К тому времени от кладбища, бывшего при Рождественской церкви, не осталось и следа. За те годы, что восстанавливается храм, строители не раз откапывали кости похороненных здесь в прежние времена. Для этого здесь устроено специальное общее захоронение. Вдоль стены, отделяющей храм от заводской территории, выставлены сейчас десятки бывших надгробий Симоновского кладбища. А появились они здесь, после того, как был ликвидирован 12-й трамвайный маршрут, и строители с удивлением обнаружили, что на вывернутых из асфальта бордюрных камнях выбиты надписи, какие обычно бывают на надгробиях.

Кладбище нового Симонова монастыря состояло из двух территорий: внутренней монастырской, и внешней – за оградой, между Кузнечной и Солевой башнями. Те, кто был похоронен за оградой, так до сих пор и лежат на своих местах. Правда, теперь поверх захоронений проложены асфальтовые дорожки и устроен детский городок. Вот так, место погребения, стало местом для забав. На внутренней же территории, где и был погребен преподобный Андрей, большинство захоронений безвозвратно погибло. При строительстве ДК ЗИЛА значительная их часть вместе с грунтом просто была выбрана экскаватором и вывезена неизвестно куда. В 1930 году перед сносом Успенской Соборной церкви и расположенного у ее алтаря кладбища, по каким-то ведомым только им причинам, советские власти, решили перезахоронить на Новодевичьем трех знаменитых писателей – Дмитрия Владимировича Веневитинова (1805-1827), Сергея Тимофеевича Аксакова (1791-1859) и Константина Сергеевича Аксакова (1817-1860), тогда-то и было обращено, по всей видимости внимание на захоронение Андрея игумена Рафаиловского. Вскоре издается то самое постановление ВЦИК о Рафаиловской церкви, которое в 1931 году и приводится в исполнение. Сохранился небольшой участок внутреннего кладбища – в углу, у Солевой башни, именно оттуда перезахоронили Веневитинова и Аксаковых. Здесь же, как предполагают историки, до сих пор лежит прах историка, археолога, москвоведа Вадима Васильевича Пассека, и нашего земляка одного из крупнейших композиторов первой половины 19 века Александра Александровича Алябьева. Все остальные захоронения, находившиеся вблизи Успенского собора, безвозвратно утеряны. На месте погребения архимандритов, игуменов, подвижников до сей поры действует дом культуры завода ЗИЛ, где веселятся и ликуют его сотрудники.

Много событий за четыре века пронеслось на берегу Ялынки: от подвижнического подвига первых иноков под руководством старца Рафаила; молитв и трудов игумена Андрея, прославленного Русской церковью; до катастрофического забвения в двадцатом веке. То, на что потребовалось немало умений, знаний, затрат инокам Свято-Троицкого Рафаилова монастыря (величественный, в три этажа четырехпрестольный храм, обнесенный каменной оградой, с колокольней в 40 саженей (85метров) со звонницей в десять колоколов) безвозвратно утрачено. Вместе с разрушенным монастырским ансамблем ушли в небытие традиции, мироощущения, помыслы и стремления людей прошлого. На месте монастыря стоит сейчас Рафайловская средняя школа, куда приглашаются те, кто, являясь современниками большевистских преобразований, рассказывают о том, как разрушили «пережиток прошлого» и на его руинах построили новую школу. Только время показало, что зря они кичились своими «достижениями». Их потомки не проявляют особого интереса к пониманию того времени, когда их отцы и деды с таким энтузиазмом строили светлое коммунистическое завтра.
Потеряна связь времен, разрушен образный и символический строй истории, а это не дает понять молодому поколению то великое прошлое, что не позволяло быть Иванами, не помнящими родства, и через настоящее укрепляло связь времен. Как хочется, замирая от радости, переступить порог возрожденной обители, понимая, что в тебе отражается свет ее благодати.

Просмотры (2291)